Сын звездного человека - Страница 44

К оглавлению

Его мысли прервали раздавшиеся вдруг дикие звуки, которые становились все громче. Это была песня воинов:

"С мечом и пламенем пред нами

И цветом кланов за спинами

Вперед равнинами и лесами

Где катятся валы войны!

Ешь, Птица Смерти, ешь!

На пиру, устроенном нами, тебе терзать!"

Флейта внесла свой рефрен в эту песню, в то время, как маленький барабан отбивал жестокое «ешь!», «ешь!». Это был дикий ритм, заставлявший кровь слушателя быстрее мчаться по жилам. Форс ощутил его мощь, он был словно ударяющее в голову вино. Его народ был молчаливым. Горы, должно быть, вытянули из них все стремление к музыке, пение было оставлено женщинам, иногда мурлыкавшим себе под нос за работой. Он знал только Гимн Совета, который тоже был полон мрачной мощи. Жители Айри никогда не ходили в бой с песней.

– Эти воины поют! – Шепот Эрскина откликнулся на его мысли. – Так они приветствуют своего Верховного Вождя!

Но если они приветствовали Верховного Вождя, то тот не проявил пока никакого интереса к пленникам. Шли часы ожидания. Когда стало совсем темно, вдоль главной дороги на равном расстоянии друг от друга зажглись костры. Вскоре после этого в палатку к пленникам вошли двое, освободили их от веревок и встали настороже, пока те растирали затекшие руки. Перед ними поставили чаши с тушеным мясом. Содержимое чаш было великолепно приготовлено, а пленники очень проголодались, и они уделили все внимание содержимому. Слизнув последний кусочек, Форс напряг губы, чтобы произнести речь степняков, которой он научился у своего отца.

– Хо! Хорошей вам скачки, рожденные в степях. Теперь, оседлавшие ветер, нам следует поговорить с Верховным Вождем этого племени...

Глаза охранников расширились. Было ясно, что меньше всего они ожидали услышать формальное церемониальное приветствие от этого грязного и оборванного пленника. Немного опомнившись, один из охранников рассмеялся, а его товарищ подхватил смех:

– Тебя отведут к Верховному довольно скоро, лесная падаль! И когда тебя приведут, эта встреча не доставит тебе никакого удовольствия!

Им снова связали руки и оставили их в покое. Форс подождал, пока, как ему казалось, охранники не увлеклись шуточками с двумя другими. Он подполз поближе к Эрскину.

– Накормив нас, они совершили ошибку. У всех степняков есть законы гостеприимства. Если чужак поест мяса, сваренного на их кострах и выпьет воды из их запасов, они не должны трогать его день, ночь и еще день. Они дали нам поесть вареного мяса и воды. Храни молчание, когда нас выведут, и я потребую защиты по их же собственным законам...

Ответный шепот Эрскина был совсем слаб.

– Наверное, тогда они считают нас невежественными в их обычаях...

– Либо это так, либо кто-то в лагере дал нам шанс и теперь хочет посмотреть, хватит ли у нас ума ухватиться за него. Если охранник повторит приветствие, тогда, несомненно, этот неизвестный поймет, что мы готовы.

Степняки часто посещают то одно, то другое племя. Здесь сейчас, может быть, находится один или несколько человек, которые знают Айри, и они дают нам шанс спастись.

Может, это произошло потому, что охранник рассказал о приветствии Форса другим. В любом случае, прошло очень немного времени. Сторожа снова вернулись в палатку, и, подняв пленников на ноги, погнали их меж рядов вооруженных воинов в высокую палатку со стенами из шкур в центре этого «города». Должно быть, погибли сотни оленей и коров, чтобы обеспечить шкурами это помещение Совета. В нем так плотно, что между ними нельзя было просунуть и меча, сидели вожди кланов, воины и мудрецы всего племени.

Форса и Эрскина толкнули по открытому проходу, который тянулся от двери палатки к ее центру. Там горел церемониальный костер, когда в него подбрасывали сушеные растения и кедровые поленья, по шатру плыл ароматный дым.

У костра стояли трое. Один, в длинном белом плаще, накинутом поверх боевой одежды, был знахарем и занимался врачеванием. Это был тот, кто заботился о здоровье племени. Его товарищ, носивший черный плащ, был Хранителем Анналов – помнящим законы и обычаи прошлого. Между ними стоял Верховный Вождь.

Когда пленники вышли вперед, Вокар поднялся и отдал честь Вождю, приложив обе ладони ко лбу.

– Капитан Воинов, Вождь племени Ветра, Кормитель Птиц Смерти, эти двое – те, кого мы взяли в честном бою, когда по твоему приказу находились в разведке на востоке. Теперь мы, из клана Бешеного Быка, отдаем их в твои руки, чтобы ты мог сделать с ними то, что пожелаешь. Я, Вокар, сказал.

Верховный Вождь принял это с коротким кивком. Он смерил пленников внимательным взглядом, не упустив ничего. Форс столь же смело глянул на него в ответ.

Он увидел человека среднего возраста, стройного и жилистого, с прядью седых волос, тянувшихся через его гриву, словно гребень из перьев. Старые шрамы от многочисленных боевых ран виднелись под тяжелым церемониальным воротником, ниспадавшим до половины груди. Он, безусловно, был прославленным воином.

Но чтобы быть Верховным Вождем племени, он должен был быть больше, чем простым бойцом. Он должен был также обладать умом и способностью править. Только очень сильная и очень мудрая рука могла управлять огромной массой степного народа, обладавшего весьма буйным нравом.

– Ты, – обратился Вождь сначала к Эрскину, – из тех темнокожих, которые сейчас затевают войну на юге...

Единственный открытый взгляд Эрскина встретил, не мигая, взгляд Вождя.

– Мой народ выходит на поле боя только тогда, когда его вынудят воевать. Вчера я обнаружил моего соплеменника, скормленного Птицам Смерти, и в теле торчала пика степняков...